Нам сейчас трудно представить, что не так давно Соснового Бора просто не было. Никто не слышал о Солнечной, Сибирской или Комсомольской. Никто бы не понял, что такое Андерсенград, СУС или «Титан‑2». Вряд ли местные жители обсуждали новое направление в науке — атомную энергетику, многие, наверное, и не слышали про такое. Жители деревень Устье и Калище ходили друг к другу в гости через красивый лес, полный грибов и ягод, и по-своему называли дороги и поляны… Но близились уже совсем другие времена.
1956 год, 60 лет назад…
Вспомним, что происходило в мире и в нашей стране.
На закрытом заседании XX съезда КПСС в докладе первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущёва разоблачаются преступления сталинизма и осуждается культ личности. Франция признает независимость Марокко и Туниса. На Адмиралтейском заводе в Ленинграде закладывается первый в мире атомный ледокол «Ленин». Фидель Кастро со своими сторонниками высаживается на Кубе и начинает партизанскую войну с целью свержения правительства Батисты. Подписывается советско-японская декларация о прекращении войны и восстановлении дипломатических отношений. Проходит первый конкурс песни «Евровидение». В СССР отменяют плату за обучение в старших классах средних школ. Американская компания «Ampex» демонстрирует первый в мире видеомагнитофон…
А на месте нашего города пока еще шумит на песчаных холмах настоящий сосновый бор. К 1956 году Совет министров СССР принимает решение: построить в районе железнодорожной станции Калище тепловую электростанцию — ЛенГРЭС‑16. В это же время правительство СССР принимает программу строительства в стране четырех атомных станций в 1956–60 годах, в том числе — и на территории Ленинградской области.
В 1956 году сюда приезжает первая изыскательская партия.

Алла Лапчук (в центре верхнего ряда) и Анна Мейке (перед ней) вместе пилили деревья, рыли шурфы и выполняли другие работы. На фото, сделанном у моста в Керново, группа, которая занималась поиском воды

* * *

При съемке отмечали каждую большую сосну 
В 1956 году в наши места приезжает изыскательская партия под руководством Георгия Семенова. Контора партии располагается в деревне Устье в доме местного жителя. Техники имеется мало, а работы предстоит много, к ней активно привлекают местных жителей.
Работники вели буровые и геодезические работы, исследовали воду в реках, брали образцы грунта — керн. Многие работы производились вручную из-за отсутствия техники.
О том, как трудились местные жители в составе этой изыскательской партии № 3 ЛОТЭП, корреспонденту «Маяка» рассказала уроженка деревни Долгово Алла Лапчук (Якконен), которая работала в партии и сохранила историческую фотографию работников изыскательской партии, сделанную в деревне Устье.
Она прекрасно помнит времена, когда на месте нынешнего города Сосновый Бор стоял настоящий сосновый бор.
«Здесь, на месте города, были песчаные холмы с соснами. И топографам было дано указание: при съемке обязательно отмечать каждую большую сосну, чтобы сохранить их потом при стройке».
Она вспоминает, что на месте одной из самых старых улиц города — Комсомольской — была просека, а ближе к берегу реки Коваш раньше были проложены рельсы, по которым, как ей рассказывал отец, в начале 20 века с залива, с пирса на стекольный завод в вагончиках возили песок, который доставляли водой на баржах.
В 50‑е годы котлован Белых песков был такой же, как и сейчас.
Вообще, местность была очень холмистой, особенно там, где и сейчас между домами сохранились местами дюны. Перед строительством приходилось существенно выравнивать поверхность земли.
Высокие горки были и на месте Временного поселка.
«Снимали тогда всю территорию от Старых Калищ до берега залива, и в Керново, и в Копорье, и в Гостилицах… Все овраги и ручьи промеряли, искали воду, бурили скважины. Кстати, в Долгово тогда была скважина, с очень хорошей водой» — вспоминает Алла Константиновна. — «Дошли до Копорья, откуда предполагали проложить трубы для доставки воды в будущий город, но когда измерили ее расход — оказалось мало».
Алла Лапчук вдвоём со своей подругой Анной Мейке занимались совсем не женской работой. Исхаживали километры по лесному бездорожью, измеряя высоты. Зимой 1957–58 года, в районе, где сейчас располагается ЛАЭС, подрубали и пилили вековые сосны, делали просеки. В морозы ломом долбили шурфы глубиной 2,5 метра, чтобы брать образцы почвы. И, к слову, заработки на этой тяжелой работе были вовсе не высокими.
Позднее Алла Константиновна работала на кране на Сосновоборском машиностроительном заводе. Потом прошла курсы, получила разряд и 12 лет работала на башенном кране в УМе, затем — снова на СМЗ. Всю жизнь она трудилась в нашем городе. Видела, как появлялись самые первые дома, как Сосновый Бор рос и хорошел. Здесь она создала семью, в которой выросли сын и дочь, сейчас у Аллы Константиновны четыре внука и четыре правнука.

Интересный факт 
Муж Аллы Константиновны — бульдозерист Василий Лапчук — выравнивал дорогу, которая ведет от Временного поселка к устью реки Коваш. Ту самую дорогу к городскому пляжу, которую прекрасно знают все сосновоборцы.

* * *

Ульянова поляна
Прямо от центра больничного городка в сторону реки Коваш ведет грунтовая дорога. Она выводит на обширную поляну, где некогда тренировали пограничных собак. Сейчас слева от поляны располагается разросшееся за время существования Соснового Бора кладбище, вдали справа за рекой виднеются новые многоэтажки Заречья.
Поляна эта является любимым местом отдыха и прогулок многих живущих поблизости сосновоборцев. Старожилы знают, что после войны она носила хорошее имя: Ульянова поляна.
Хорошее имя поляна получила от хорошего человека — Ульяна Фёдорова. Его знала вся округа, потому что именно он после войны развозил по окрестностям свежеиспеченный душистый хлеб, вкус которого невозможно забыть.
О своём дедушке Ульяне рассказала «Маяку» жительница Соснового Бора Людмила Казунина (Фёдорова) (на фото — в шляпке).
Ульян Фёдорович приехал в Калище в конце 30‑х годов прошлого века с женой Евдокией и детьми, которых было пятеро: сын Григорий и четыре дочки — Фрося, Полина, Капитолина и Людмила. Ульяну выделили эту поляну и стройматериалы. И он сам, с детьми построил на краю поляны (который сейчас ближе к медгородку) избу и хозяйственные пристройки к ней. На поляне был загон для лошадей, за которыми присматривал Ульян Фёдорович. Он очень любил лошадей и ему нравилось работать с ними. В 1940 году Ульян овдовел и все заботы о детях легли на его плечи.
Ульян Фёдоров участвовал в Финской войне, получил контузию и из-за этого, а также как отец многодетной семьи, не был призван в армию, когда началась Великая Отечественная война. Фашистские войска приближались. Одна из дочерей, 17‑летняя Полина, как-то ушла с молодежью рыть окопы на Воронку и не вернулась — на обратном пути их посадили в эшелон и отправили в Новосибирск. Вернулась она в дом на Ульянову поляну только в 1948 году, уже с маленькой дочкой Людмилой. Другая дочь, Фрося, в годы войны жила с сыном Витей 1940 г. р. и работала на железной дороге на станции Калище. Остальные младшие дети жили в доме на поляне с отцом, который всю войну работал с лошадьми. Удалось выжить всем членам семьи.
После войны в доме снова собралась вся семья, становилось тесновато. Потом дети стали постепенно получать своё жилье. Так, Полине Фёдоровой выделили комнату в бараке рыбоконсервного завода (он стоял на том месте, где сейчас располагается здание банка ВТБ, через дорогу от мэрии).
В послевоенные годы хлеб пекли в пекарне, которая располагалась на территории рыбоконсервного завода. Ульян Фёдорович в любую погоду круглый год запрягал лошадей в крытую брезентом кибитку, забирал «кирпичи» черного и белого хлеба и развозил в магазин рыбзавода и по всем окрестным деревням: в Калище, Устье, Ручьи, Липово, Кандикюля… Хлеб был легкий и пористый, с выпуклой корочкой, с невероятным ароматом. Редко кому удавалось донести его от магазина до дома и не ободрать, не попробовать корочку.
Ульян Фёдоров жил в своём доме на поляне до самой смерти в 1961 году. Потом дом опустел. А ныне, всего через полвека, уже трудно найти следы его существования. Однако есть след в памяти старожилов. Они всё еще помнят чудесный запах свежего хлеба, который привозил хороший человек Ульян Фёдоров. И до сих пор ещё некоторые пространство между медгородком и рекой называют «Ульянова поляна».

Представители семьи Ульяна Фёдорова на поляне, недалеко от дома (конец 50-х годов). Слева направо: внучка Тамара, дочь Полина, внучка Нина, внук Саша, муж Полины — Виктор, внучка Людмила, сын Гриша с женой Екатериной и их мальчиком Сашей

* * *

Кстати
Именно на Ульяновой поляне планируется в настоящее время построить храм.

* * *

О рассказчице: 
Людмила Казунина (Фёдорова), внучка Ульяна Фёдорова, всю жизнь проработала в Сосновом Бору (лаборантом, секретарём, бухгалтером). У неё двое детей и две внучки, и все они живут в нашем городе. 
Источник:http://mayak.sbor.net/node/48706

Вокзал на станции Калище

Такое ощущение, что вокзал был всегда.
Помню из глубокого детства, как бежали по широкой улице мимо дощатых деревенских домов, опаздывая на поезд. Именно на поезд, потому что электрички тогда ходили только до Ломоносова. Как влетали в гулкий зал ожидания с высоченными арочными окнами (почему-то больше всего в этом зале детское воображение поражала угловая печка), торопливо покупали билеты и мчались дальше — в вагон.
Сам вокзал помнится солнечным, желто-белым зданием, сейчас он серый. Но за десятилетия он не раз менял свой цвет. Наш вокзал на станции Калище — одно из немногих старейших в городе каменных зданий. И единственное, которое до сих пор используется по назначению.
А ведь мог бы и не сохраниться. Во время Великой Отечественной войны это здание (а также железнодорожный мост через Коваш) должны были взорвать. Но, как рассказывал в своих воспоминаниях бывший начальник станции Калище Петр Козырев, благодаря вмешательству командира бронепоезда Краснознаменного Балтийского флота капитана Кропачева, и здание, и мост были сохранены.
Трудно представить сейчас, что вокруг вокзала сыпались бомбы. Осколок одной переломил оконную раму, рассек металлический прут решетки в помещении, где сейчас находятся билетные кассы, разорвал металлическую обшивку печки и ранил дежурного по станции.
На самом деле история вокзала началась, можно сказать, в середине 19-го века, когда была построена Петергофская железная дорога — одна из первых в России. Первый поезд до Петергофа отправился в 1857 году, в 1864 году дорогу продлили до Ораниенбаума.
В 1908 году, в связи с началом строительства участка железнодорожной линии от станции Лебяжье до станции Веймарн, были заложены три однотипных станции: Калище, Копорье, Веймарн. Напротив станции Калище на берегу реки находился один из крупнейших в Европе стекольный завод «Северного стекольного промыслового общества». На новую железную дорогу хозяева завода возлагали большие надежды. В докладе Правления общества за 1914 год отмечается, «…что вблизи Калищенского завода будет построена станция … (которая) … соединит наш завод с общей сетью русских железных дорог, … избавит наш завод от прежних периодических перерывов в перевозке материалов и изделий во время весенних и осенних распутиц…»
Но первая мировая война, начавшаяся в 1914 году, приостановила начатые работы.
Строительство железной дороги было возобновлено только после революции, и в официальной справке датой открытия станции Калище указан 1926 год.
Но к этому времени стекольному заводу железная дорога уже была не нужна — оборудование заводских корпусов было разграблено во время совместного наступления белогвардейцев и войск Антанты в 1919 году.
Второе рождение вокзал на станции Калище пережил уже в середине 20 века, когда в 1958 году здесь началось строительство ГРЭС-16, временного поселка (переросшего в нынешний 67-тысячный город Сосновый Бор), предприятия, получившего позднее название «Радон», а впоследствии, с 1967 года, и строительство ЛАЭС.
С 1 июня 2009 года отправление отсюда поездов до Веймарна было прекращено. Но до сих пор несколько раз в сутки отправляются электрички до Балтийского вокзала Санкт-Петербурга. И, надеемся, будут отправляться еще долго.

Дом хозяина Петрова

Ни об одном доме в Сосновом Бору, пожалуй, не писали столько, сколько о доме Петрова. Жаль его, стоящего сейчас бесхозно и сиротливо на фоне многоэтажек, выросших там, где не так уж давно зеленели деревенские сады. Ведь за ним стоит богатая история.
В 1988 году инспекция по охране памятников управления культуры Леноблисполкома включила дом Петрова в список объектов, представляющих историко-архитектурную ценность, как единственный в нашем городе памятник архитектуры 19 века, характеризующий тип рядовой застройки улицы частными жилыми домами.
Но постройка эта не такая уж и рядовая. В ней прослеживаются черты определенного стиля. В статье «Следы модерна в Сосновом Бору», опубликованной в «Маяке» на рубеже тысячелетия, журналист Виктор Поповичев приводил мнение Юрия Савченко, занимавшего тогда должность главного архитектора Соснового Бора, о том, что проекты сооружений Калищенского стекольного завода и дома Петрова вышли, возможно, из одной мастерской, архитекторы которой работали в стиле «модерн».
Дом Максима Евдокимовича Петрова немало послужил обществу. В нем располагалась пограничная застава, в годы Великой Отечественной войны размещался передовой медицинский пункт, где оказывали первую помощь раненым. После войны в здании открылась Устьинская семилетняя школа. Позднее дом Петрова использовался как одно из отделений городской больницы, еще позднее дал крышу секции биатлона ЛАЭС…
Сейчас рядом с ухоженными фасадами близлежащих офисов полуразвалившееся здание выглядит древним стариком на фоне юнцов. А ведь всего двадцать лет назад был вполне еще крепкий дом… Не сохранили. Этот дом честно заслужил лучшее отношение. А теперь того и гляди — снесут.
В последние годы вокруг дома Петрова было сломано немало копий. В нем неоднократно предлагали сделать краеведческий музей, причем не только городского, но и областного масштаба. Но в 2006 году здание было исключено из списка объектов культурного наследия Ленобласти по причине аварийного состояния и позднее передано муниципалитету. В минувшем году сосновоборский совет депутатов принял решение снести его. Но пока оно не реализовано, часть нашей истории еще живет надеждой на сохранение. Особенно — в год, объявленный годом культуры.

Кто в Сосновом Бору не знает дом Петрова (фото: Нина Князева)

Водокачка: бомбы падали мимо

Каменных зданий дореволюционной закладки в Сосновом Бору, насколько удалось установить, осталось всего три.
Третье — это как раз не очень-то в городе известное, но имеющее славное прошлое здание водокачки в районе, который теперь называют «Заречьем».
В свое время это здание входило в комплекс построек Калищенского стекольного завода и, по словам архитектора Юрия Савченко, построено в стиле «модерн», бывшего популярным и передовым в конце 19 века.
К сожалению, полностью историю здания нам восстановить не удалось, но некоторые фрагменты славной его биографии известны. После революции водокачка трудилась для железной дороги, к ней даже была проложена узкоколейка, по которой подъезжали паровозы для заправки водой. Воду, естественно, качали из реки Коваш.
Многие годы машинистом водокачки работал Иван Иванович Иванов — человек удивительной биографии. Он родился в 1887 году, был активным участником революции, штурмовал Зимний дворец, слушал речь Ленина в 1919 году, участвовал в подавлении мятежа на Красной Горке. После гражданской войны моряк Балтийского флота Иванов демобилизовался и осел в Калище.
В августе 1941 года при наступлении немцев Иванову было поручено ликвидировать (взорвать) железнодорожное хозяйство станции Котлы. Этот приказ был им выполнен за полчаса до прихода немцев.
Все годы блокады Ленинграда Иван Иванович был начальником Калищенской водокачки, которую немцы особенно старательно пытались разбомбить — ведь она осталась единственной на всю округу. Но так и не смогли уничтожить здание. Иван Иванович же, даже во время обстрелов и бомбежек, даже получив ранение, ни разу не покинул свой пост.
После окончания военных действий он занимался восстановлением железной дороги Калище — Веймарн. Иван Иванов был награжден медалями и памятными знаками (в том числе — и «за доблесть и отвагу в Великой Отечественной войне), а в 1945 году за хорошее содержание водокачки — 1000 рублями.
Водокачка работала до 1965 года. Когда паровозы окончательно сменились тепловозами и электричками, надобность в ней отпала.
Небольшое здание водокачки красиво до сих пор, оно смотрится очень интересно, хотя уже отмечено следами разрушения. Где-то крошится кирпич (скорее всего, он — местного производства), где-то просела крыша. Но в целом дом производит впечатление вполне еще стойкого и, после соответствующей реставрации, готового к использованию. В нем даже стекла еще целы. Двери заперты.
По имеющимся у нас сведениям, оно является областной собственностью. Как оно используется, в настоящее время нам пока установить не удалось.
Очень не хочется, чтобы этот дом повторил печальную судьбу дома Петрова. В нем тоже вполне мог бы разместиться краеведческий музей. А сохранившиеся пока еще рядом старые дома на улице Речной (в том числе и тот дом, в котором жил Иванов), возможно, могли бы вместе с ним органично войти в хороший музейный комплекс на берегу реки.
Но пока что вокруг, как неведомые природе громадные грибы, вырастают высотки и новые коттеджи, а дореволюционное здание — еще одна часть нашей истории, оставшаяся без присмотра, — потихоньку разрушается.

Здание водокачки. Начало XXI века. На заднем плане — квартал «Заречье»

Здание водокачки. 60-е годы XX века

Иван Иванович Иванов многие годы был начальником Калищенской водокачки

Лидия Ниловна Иванова, соседка с улицы Речной: «Иван Иванович и работал здесь, и жил рядом с водокачкой» (фото: Юрий Шестернин)

Источник:http://mayak.sbor.net/node/32206